надо за этот срок скомпрометировать все доказательства по уголовному делу. Саму Белову я трогать не буду, пусть спокойно рожает — если ребенок родиться здоровым, это будет лучшим доказательством отсутствия тяжких последствий вменяемых мне действий. Гинеколог — Яков Леонидович, что на непонятных основаниях, несколько месяцев снабжал Белову справками о тяжелом ходе беременности, уже у меня на крючке с того момента, когда за деньги выдал, подосланной мной, Маргарите Михайловне справку о наличии у нее беременности сроком 6–8 недель. Правда, эта писулька вошла в противоречие со справкой, полученной Маргаритой в тот же день, в женской консультации по месту прописки, в которой тамошние специалисты уверяли, что у Маргариты Михайловны признаки беременности отсутствуют. Пожалуй, с доктором надо заканчивать и начинать заниматься другими фигурантами. Звонок в службу «ноль девять» обогатил мой ежедневник номером телефона женской консультации по улице имени Лысого красного бандита, а звонок в регистратуру медицинского заведения подарил надежду увидеться с загадочным доктором еще до обеда — я, как раз, успевал к концу приема.
В коридоре женской консультации я смотрелся диковато — женщины, пребывающие в различной степени беременности не сводили с меня испытывающих глаз. Наконец, ближе к тринадцати часам, из кабинета с табличкой 'Врач гинеколог первой категории Давидович Я. Л. выпорхнула нимфа лет восемнадцати, в белом коротком платье, больше женщин перед кабинетом не было. Я коротко стукнул и вошел в кабинет.
Доктор, брюнетистый мужчина лет сорока, что-то писал в толстой карточке, у окна перебирала какие-то бумаги молодая женщина, также облаченная в белый халат.
— Прием закончен! — доктор поднял голову от бумаг: — Гхм…молодой человек.
— Ничего, доктор, я ненадолго! — я показал врачу краешек служебного удостоверения из кармана.
Глава 15
Кругом враги.
Август одна тысяча девятьсот девяносто первого года.
— Светлана, отнесите, пожалуйста карточки в регистратуру, я сейчас туда подойду. — начал выпроваживать доктор свою помощницу.
Девица в белом халате, явно уходить не хотела, но после секундного колебания, собрала кипу толстых медицинских карт и, громко фыркнув, покинула нас. Мы с доктором несколько секунд прислушивались к гневному перестуку, удаляющихся по длинному коридору, каблучков, затем уставились друг на друга.
— Чем могу вам помочь, молодой человек? Пришли на осмотр? — доктор кивнул в сторону монстрообразного гинекологического кресла, занимавшего треть кабинета.
— Спасибо, наверное, в следующий раз. У меня к вам вопрос, доктор. — я сунул ему к самым глазам раскрытое служебное удостоверение: — Подскажите, это вы писали?
На стол между нами легла справка, выданная в этом кабинете Маргарите Михайловне о наличии у нее беременности. Яков Леонидович попытался схватить бумагу, но я положил руку на стол между ними, намекая, что попытки порвать или съесть документ будет мною безжалостно пресекаться.
С выражением лица — «А я говорил, что не надо с бабами связываться!», врач откинулся на спинку стула.
— Нет, не узнаю, это не я писал.
— Как это не вы? Я в коридоре сидел, когда женщина вышла от вас с этой справкой…
— Ничего не знаю, писал не я, почерк не мой. Я вот как пишу! — Давидович схватил со стола небольшой клочок бумаги и ручку и стал выводить аккуратненькие, совсем не врачебные, буковки: — Вот видите! Ничего общего нет!
Доктор был прав, общего, между двумя почерками не было ничего.
— Ну возможно, не вы, а ваша сестричка? — я кивнул на закрытую дверь кабинета: — А вы только печать ставили?
По заблестевшим глазам врача, я понял, что промахнулся.
— А это вы с сестрами разбирайтесь! — зло и внезапно начав картавить, закричал доктор: — Как видите, моя печать свободно на столе лежит, любой мог ее поставить. А с сестрами вы уж сами разбирайтесь. Моя медицинская сестра, которой я мог по любому вопросу доверится, видите ли, рожать собралась! А мне каждую неделю новую сестричку на прием дают. Я даже — врач склонился ко мне, доверительно понизив голос и деланно пуча глаза на закрытую дверь кабинета: — не всех по именам запоминаю, они тут меняются постоянно. Поэтому, пожалуйста, вы с ними сами разбирайтесь. — Яков Леонидович даже замахал на меня ладошками, как будто чужих кур гнал со двора. Я видел, что доктор меня совсем не боится и не мог понять, в чем дело. Надо было взять паузу, подумать и начинать сначала.
— Хорошо, уважаемый Яков Леонидович, я сейчас выясню, что за медсестра с вами работала в этот день и тогда мы с ней вернемся, устрою я вам очную ставку. — я развернулся и шагнул в коридор
— Буду ждать! — ехидно пропел мне в спину гинеколог.
На пороге я замер, после чего резко обернулся к торжествующему победу эскулапу. Я понял, почему доктор так смел, я же сам, бывало, такие фокусы проделывал.
— Простите, доктор, еще один момент. — я шагнул к столу, оторвал еще один клочок бумаги от какого-то медицинского бланка: — Ну-ка, напишите мне пожалуйста левой рукой — Справка…Выдана…
— Зачем это? Я не умею. — доктор даже отодвинул стул от стола, демонстрируя мне невозможность написать хоть строчку левой рукой.
— Яков Леонидович, если мы сейчас скандал поднимем, то у меня найдутся законные способы заставить вас написать несколько строк левой рукой. А, между тем, куча подобных справок, подписанных вашим именем подшиты в одно уголовное дело в Дорожной прокуратуре. И, если вы думаете, что это шуточки такие…
— Как в уголовном деле? — По побледневшему лицу врача, я понял, что он очень расстроился.
— Да, доктор, представляете? Вы тут маленько шекелей хотели срубить, а посредством ваших поддельных справочек захотели человека в тюрьму засунуть, а тот почему-то упирается, жалобы пишет, что мол доктор гинеколог неправильные справки выдает…
— Послушайте, чего вы от меня хотите? — доктор успокоился, сел на стуле ровно и смотрел мне в глаза прямо и твердо: — Я в любом месте скажу, что я этих справок не писал и на учете пациенток с такими данными у меня нет. И вы никогда не докажете, что я к этим бумажкам имею какое-то отношение. Кстати, я два года назад печать терял, о чем писал соответствующее заявление. Мне даже выговор влепили с занесением.
— Замечательно, доктор, что вы к этим бумагам отношение не имеете. Возьмите, пожалуйста лист чистой бумаги и подробно все это напишите, что никогда подобных справок не давали.
Доктор сложил сплел пальцы на животе, покачался на стуле в глубоком раздумье, потом решительно мотнул головой, вытащил из ящика стола чистый лист и потянулся за ручкой:
— На чье имя писать?
— На имя прокурора. Вы сразу на двух листах пишите, через копирку. Найдете копирку?
Доктор уверил меня, что копирку найдет, кое как скрепил между собой два чистых листа, заложив между ними копировальную бумагу, и стал медленно, периодически вздымая печальные глаза к потолку и что-то бормоча, писать, что Яша ни в чем не виноват.
Через полчаса мы распрощались с жуликоватым доктором, с одной надеждой на двоих — больше никогда не встречаться. Объяснительную от гражданина Давидович Я. Л. на имя прокурора Дорожного района я обязан был отправить в прокуратуру, но этого делать я не буду. Если бумага попадет на стол прокурора или следователя Клейменовой Светланы сейчас, они, поняв, что основное доказательство, на чем они пытались, хоть как-то, обосновать привлечение меня к уголовной ответственности, оказалась лютой липой, и впору Беляеву Катерину привлекать за заведомо ложный донос (мечты-мечты), прокурорские найдут причину продлить срок производства по делу и начнут копать дальше, а мне это совсем не надо. Нет, копию с заявления я, как положено, отправлю прокурору, только областному. Пока письмо дойдет, пока областная прокуратура разберется с ним, пока исполнитель изготовит сопроводительное письмо и отправит его в районную прокуратуру, мое дело уже будет в суде, и ничего исправить прокурорские не успеют. А первый экземпляр заявления Давидовича я отдам судье, в судебном заседании, что, надеюсь, даст мне основание требовать отправки уголовного дела обратно в прокуратуру, для производства дополнительного расследования, что дает неплохие шансы, что на этом этапе дело заглохнет окончательно где-то в архивах прокуратуры. То, что меня суд может оправдать — об этом я даже не мечтал, оправдание подсудимого судом является действом, чуждым нашей правовой культуре и годиться только для американских адвокатских сериалов.
Кстати о адвокатах. У меня,
